Летом 2013 года на официальном сайте госзакупок появилось извещение об открытом аукционе на капитальный ремонт зданий Инжавинской специальной (коррекционной) общеобразовательной школыинтерната. Чуть меньше месяца спустя торги были признаны несостоявшимися, после чего заказчик заключил контракт с единственным участником. «Ну и где здесь интрига?» – спросит читатель. Автор этих строк тоже не обратил бы внимание на тендер, если бы ему не помог это сделать сотрудник организации, которая осуществляла размещение заказа…
Тайна выпадающей таблички
Информация об этих торгах была опубликована 16 июля 2013 года. Разместил ее областной комитет государственного заказа. Начальная цена контракта составляла примерно 8,7 млн руб. Это средняя стоимость пяти квартир в областном центре.
Удивляться такой небольшой цене не приходится. Тамбовская область относится к небогатым сельскохозяйственным регионам, сильно зависимым от федеральных дотаций. Последние всегда были достаточно скудными, а сейчас, во время начавшегося экономического спада, ощутимо уменьшились.
Кроме того, объект ремонта находится в рабочем поселке Инжавино, почти на границе региона, далеко от областного центра. Географический фактор, как все мы знаем, в нашей стране сильно влияет на размер финансовых потоков, причем всегда и везде одинаковым образом: чем отдаленнее периферия, тем денег меньше.
В роли государственного заказчика выступала Инжавинская специальная (коррекционная) общеобразовательная школа-интернат, здания которой и предполагалось отремонтировать. За далеко не впечатляющую цену нужно было произвести весьма и весьма солидный объем работ. В дефектной ведомости аукционной документации значилось 288 позиций!
Победителю предстояло покрыть столовую, котельную и овощехранилище школы-интерната новыми крышами из металлопрофиля, отремонтировать фасады основного здания, учебных мастерских и спортзала. Кроме того, надо было установить во всех помещениях пластиковые окна, поменять подвесные потолки, деревянные и плиточные полы, заново оштукатурить стены, проложить электропроводку, полипропиленовые трубы водопровода и отопления…
К слову, составители документации объяснили в тексте задания, почему начальная стоимость контракта так низка. Они, словно бы оправдываясь, написали, что в связи с лимитом выделенных средств в объеме 8720 тыс. руб. начальная стоимость работ принимается равной этой сумме. Трогательно, не правда ли?
Обеспечение контракта установлено в размере 2,6 млн руб., что в относительных цифрах составляет чуть меньше 30% от максимальной цены контракта. Доля очень солидная, но в нормы закона о госзакупках она вполне укладывается. В общем, ничего незаконного или хотя бы странного в документах аукциона не обнаруживается.
Не случайно ни у ФАС, ни у потенциальных участников не возникло никаких вопросов к составителям документации. Ни одной жалобы на заказчика не поступило.
Торги проходили на электронной площадке ОАО «ЕЭТП». Заявки предполагалось рассмотреть 6 августа, что и было сделано. Как написано в протоколе подведения итогов, поступила всего одна заявка – от ООО «Строительное объединение ТМН», которое и стало победителем торгов. С этим предприятием 27 августа был заключен контракт на сумму 8 676 400 руб.
Экономия, таким образом, составила чуть больше 43 тыс. руб., или 0,5%. Мало, конечно, но криминала никакого.
Впрочем, вспомним о предельно скромной (по отношению к объему работ) начальной цене контракта: снижать ее было уже некуда.
Едва ли победитель мог рассчитывать на большую прибыль. Однако поначалу принять участие в торгах пожелало достаточно много предприятий. Откроем упомянутую выше выпадающую табличку «Лот № 1». Помимо «Строительного объединения ТМН» в ней значится еще 12 безымянных участников, последний из которых имеет порядковый номер 16.
Выходит, заявки на участие в аукционе подавали 16 компаний, три из которых не были допущены до торгов по причине несоответствия их предложений требованиям тендерной документации. Остальные имели полное право драться за контракт до победного конца.
Тем не менее делать это они не стали и одновременно, словно по команде, отказались от участия в торгах. Ценовое предложение подал только один участник. Интересно, не правда ли?
– Таких случаев у нас фиксируется много, – утверждает первый заместитель председателя комитета государственного заказа Тамбовской области Василий Юрьев. – На днях я просматривал торги, которые прошли в нашем регионе. Выбрал-316 аукционов, где окончательная цена контракта была подозрительно высокой, практически равной начальной. Изучил их, и примерно в трети случаев картина оказывалась такой же, как на инжавинских торгах. Список длинный: Караульский детский дом, 3-я городская больница Тамбова, Токаревская центральная районная больница и так далее… Везде заявки присылало множество участников из разных регионов, но ценовое предложение подавала только одна компания. В итоге аукционы признавались несостоявшимися и контракты заключались практически по максимальной цене. К слову, на Тамбовщине дела обстоят еще сносно. Есть регионы, где доля подобных аукционов достигает 60%!
Когда Ахилл показывает пятку?
В середине мая и начале августа 2012 года комитет государственного заказа Тамбовской области разместил на федеральном сайте госзакупок извещения о двух аукционах. Они были похожи друг на друга, как братья-близнецы.
В роли государственного заказчика выступала Тамбовская центральная районная больница, располагающаяся в одном из пригородов областного центра – поселке Строитель. Подрядчик в обоих случаях должен был выполнить работы, связанные с капитальным ремонтом ее корпусов.
Хотя начальная цена контрактов невелика (9,7 и 4,1 млн руб.), подрядчикам предстояло выполнить большой объем работ, перечисленных в приложениях к проектам гражданско-правовых договоров (локальных сметных расчетах). В обоих случаях перечни включали в себя более 100 позиций.
Выполнить работы нужно было в течение трех месяцев после подписания контрактов, что и было сделано.
На участие в первом аукционе была подана 21 заявка, во втором – 23. Комиссия отсеяла незначительную их долю (одну и две заявки соответственно). Однако ценовое предложение в обоих случаях сделала лишь одна компания – ООО «Строй-лайн». Остальные отказались от участия без борьбы.
Снижена максимальная цена контрактов была на мизерные суммы – 48,6 и 20,7 тыс. руб., что равно в обоих случаях 0,5%. Как мы помним, ровно такое же снижение было зафиксировано и во время торгов на ремонт Инжавинской школы-интерната. Магическое совпадение!
Что же мы наблюдаем? Комиссия работала нормально, не строила претендентам никаких препятствий. Допущены были почти все желающие участвовать в аукционах, но ценовое предложение подала только одна компания. Она и выиграла, хотя снижение цены предложила очень маленькое. По правилам ФЗ-94, с ней в обоих случаях пришлось заключить контракты.
Как такое могло произойти? Почему два десятка предприятий из разных регионов вдруг отказались от борьбы, оставив только одного участника? Попробуем разобраться.
Ни у районной больницы, ни даже у организации, которая размещала заказ, не могло быть информации обо всех участниках. Ведь они, по словам Василия Юрьева, были из разных регионов. Единственной структурой, где эти данные имелись, могла быть только торговая площадка.
После подачи электронных документов участники регистрируются и вносят деньги в счет обеспечения заявок и исполнения контракта, а затем подтверждают факт оплаты.
При этом они волей-неволей вынуждены раскрывать свои реквизиты, напечатанные в банковских документах. Сотруднику площадки достаточно их прочитать, а все остальное – уже дело техники: найти друг друга в нынешнем мире заинтересованным сторонам несложно. Сотрудник, которому стала известна информация об участниках, мог начать с ними контактировать и выступить в роли инсайдера, а возможно, и координатора всей схемы.
Участники, которым куратор сообщил информацию друг о друге, могли обговорить как кандидатуру победителя, так и условия своего выхода из игры. Поэтому, когда наступило время делать ценовые предложения, остался только один претендент.
К слову, некогда в подобных схемах не было необходимости, так как чиновники и потенциальные поставщики контактировали в процессе торгов. Наименования и адреса фирм-участников указывались в протоколах. Созвониться с ними и скоординировать действия было сравнительно несложно. Закрытые конверты мало что меняли.
Однако в 2010 году ситуация изменилась. Торги стали проводиться на пяти федеральных площадках. Там заявки принимают не операторы, а информационные роботы.
Тем не менее информация сливается… Особенно опасна эта практика для рынков, где в аукционах постоянно участвуют не более пяти-шести компаний-дистрибьюторов. Они давно уже друг друга знают, поделили сферы сбыта, при необходимости демпингуют. Не исключено, что ими установлены прочные связи с работниками площадок, которые знают их реквизиты разве что не наизусть. Случайные участники, не входящие в эту систему, легко отслеживаются.
В узком кругу сговорившиеся предприятия определяют, кто из них станет победителем на очередных торгах, и подыгрывают ему. Надо ли добавлять, что конкуренция на подобных рынках существует лишь на бумаге?
Остается лишь повторить, что это общероссийская проблема. Во многих регионах она проявляет себя значительно острее, чем на Тамбовщине.
Как избежать утечек
Чтобы минимизировать утечки информации, российское руководство несколько лет назад приняло решение минимизировать число российских электронных площадок до пяти, чтобы проще было их контролировать. Закон обязал их сотрудников сохранять конфиденциальность, однако это не помогло. Как показывают описанные выше случаи, от инсайда по-прежнему нет стопроцентной защиты.
Как же защитить систему российских тендеров от этой практики? Нужно сделать так, чтобы информация об участниках торгов не становилась доступной ни одному человеку. Раз уж работает электронный робот, то сотрудники площадок не должны получать никаких данных о претендентах на победу, в противном случае у них неизбежно возникает желание поделиться имеющимися сведениями.
– Не так давно я тщательно изучал опыт Грузии, – говорит Василий Юрьев. – Там уже давно поняли, что если хоть один сотрудник площадки владеет информацией об участниках торгов, утечка обязательно последует, хоть расстрелом грози. Причем расскажут не обязательно за деньги: любого человека можно спровоцировать, поймать на удочку.
Однако проще сказать, чем сделать. Есть в тендерных процедурах моменты, откуда исключить человека не получается. Может быть, это удастся сделать в будущем?
С 1 января 2014 года ФЗ-94 ушел в прошлое, вступил в силу Закон о федеральной контрактной системе. Он изменит очень многое в практике госзакупок, в том числе порядок и условия отбора операторов электронных площадок. Усилится как государственный, так и общественный контроль над каждой стадией проведения торгов.
Но улучшится ли положение в той области, о которой мы говорим? Станет ли информация об участниках более защищенной, причем не на бумаге, а в действительности? Пока ответить на этот вопрос нелегко.
Текст: Андрей Хворостов
Назад в раздел
