Мировая паника 2008 года плавно перешла в поиск новых механизмов преодоления последствий кризиса, который и не думает заканчиваться. Пословицы вроде «не до жиру, быть бы живу» или «голь на выдумку хитра» вдруг стали актуальнее гламура. Компании выпускают товары в маленьких экономичных упаковках, а граждане прежде благополучных стран уже не стесняются экономить даже на школьных завтраках, давая детям с собой бутерброды. Уже никого в Европе не удивит человек, отказавшийся от мобильной связи либо арендовавший с друзьями или родственниками землицу под огород. Кризис доверия к эквиваленту успеха – деньгам вынуждает людей искать альтернативу и им. Альтернативой же могут быть только… деньги, но, как это принято называть, «локальные». Местные, одним словом. В последнее время о возникновении все новых и новых локальных валют исправно сообщают СМИ. В чем же особенности этого нового явления?
Незабытое старое
Локальные деньги – явление, как почти все в этом мире, вовсе не новое, а имеющее вполне солидную историю – уже более чем вековую. Во всяком случае, первые подобные проекты датируются концом XIX века. Сегодня в мире насчитывается больше 5 тыс. альтернативных систем оплаты, среди которых 246 местных «валют»: 102 – в Европе и 75 – в США. Есть такие системы в Бразилии, ЮАР, Японии, Новой Зеландии. Только в 2012 году возникло 13 новых локальных валют.
Все эти цифры точны относительно: постоянно возникают новые проекты, а среди уже открытых не все остаются на плаву. Эта ситуация гораздо более динамична, чем существование, скажем, фунта стерлингов или доллара.
Введение в ЕС единой валюты, как ни странно, как раз дало импульс появлению большого количества альтернативных систем оплаты, и произошло это задолго до кризиса зоны евро. На сегодня в Германии уже далеко не первый год работает больше десятка таких проектов – берлинеры, талеры, химгауэры... Речь в данном случае вовсе не идет о возрождении местных валют, имевших хождение в средневековых немецких вольных городах. Те города были все-таки мини-государствами, и валюта служила основой их суверенитета. Она, в частности, принималась и обменивалась за пределами их юрисдикции. В нашем же случае речь идет скорее о неких денежных суррогатах, имеющих хождение лишь на крайне ограниченной территории, среди небольшого круга лиц.
Впрочем, современные проблемы евро заставляют европейцев вспомнить и о своих национальных валютах. Два города в Испании уже вернули в оборот песеты, что вовсе не исключило из хождения евро. Параллельную валюту – «гевро», способную ходить внутри страны наравне с евро, подумывают ввести измученные угрозой дефолта греки. Сейчас этот вопрос активно обсуждается.
Если же вспомнить историю, то наиболее яркий случай успешного введения локальной валюты относится к 1932 году, когда мэр небольшого австрийского города Вёргля Михаель Унтергуггенбергер рискнул ввести местную валюту – воргл.
На «трудовых бонах рыночной общины Вёргля» было напечатано красноречивое воззвание, в котором говорилось, что «замедление обращения денег повергло мир в невероятный экономический кризис, а миллионы способных к труду людей – в невыразимую нужду».
«Люди могут жить, только постоянно обмениваясь своим АКТУАЛЬНЫМ ТРУДОМ. Замедление денежного обращения парализует большую часть обменов, и уже миллионы людей, стремящихся к труду, потеряли свое жизненное место в экономическом механизме. Обмены необходимо восстановить, тогда вернется пространство для почти вытолкнутых из жизни людей» – такое обоснование эксперимента, написанное на новых платежных единицах, воодушевило горожан. Как обещало обращение, новые деньги должны «унять нужду, дать работу и хлеб».
И город, в котором каждый третий был безработным (в мире царила Великая депрессия), ожил. Выпущенные 5 тыс. ворглов, обеспеченные эквивалентной суммой в австрийских шиллингах, хранящихся в местном банке, могли быть свободно обменяны на шиллинги. Но с дисконтом в 2%. Каждый месяц из стоимости воргла вычитался 1%, что побуждало людей быстрее тратить заработанное. Так что скорость обращения этих денег по сравнению с шиллингом возросла в 13 раз.
Местные налоги также принимали в ворглах. Ворглами платили зарплаты, их можно было потратить у местных торговцев. Хотя воргл существовал всего год, за это время безработица сократилась на четверть, а собираемость налогов увеличилась в несколько раз, в городе удалось отремонтировать инфраструктуру и даже построить мост. Но через год, когда три сотни общин Австрии заинтересовались этой системой и пожелали ее ввести у себя, Национальный банк Австрии прекратил эксперимент силовым методом, увидев в такой практике угрозу собственной монополии. Многочисленные суды не помогли – локальную валюту запретили.
Надо сказать, что мэр Вёргля не сам додумался до такой системы, а осуществил на практике идеи финансового теоретика Йохана Сильвио Гезелля (1862–1930), чья теория о «свободной экономике» отрицала возможность накопления денег, а признавала за ними только роль средства обмена.
На основе этой же идеи работает и популярная Local Exchange Trading System, или торговая система местного обмена, созданная в 1982 году в Канаде. Эта система основана на обмене между членами сообщества услугами и товарами на некоммерческой основе. Критики «свободной экономики» соглашаются с тем, что такая практика дает краткосрочный эффект в локальном обществе, но утверждают, что в дальнейшем нарастает угроза падения покупательной способности и прочие проблемы, например невозможность модернизации производства.
Тем не менее системы обмена стали признанным элементом современной экономики. Так, швейцарская система свободных денег WIR, Wirtschaftsring-Genossenschaft, основанная в 1934 году, обслуживает 62 тыс. участников. Ежегодный оборот WIR достигает 1,65 млрд швейцарских франков, хотя швейцарский проект все-таки вернулся к использованию ссудного процента в операциях.
Почем часики?
Во второй половине XX века появились так называемые банки времени, в которых валюта существует только условно.
Единица обмена – час работы члена сообщества. В рамках такого обменного банка времени можно за определенное количество часов собственной работы, например обучения иностранному языку, получить встречную услугу, например ремонт квартиры. Эти часы не обязательно тратить сразу, они, как правило, могут храниться в банке. Японский банк обмена взаимопомощи домохозяек с 1973 года существует, для того чтобы помогать в уходе за престарелыми людьми. Можно сегодня заработать определенное количество часов, помогая старикам, а потом использовать их, когда сам достигнешь пенсионного возраста.
Самый известный банк времени работает в США в городе Итака. Появился даже термин «итакский час». Создан этот проект дизайнером Полом Гловером в 1991 году. Здесь используются защищенные от подделок банкноты, которые печатают в местной типографии и депонируют в местном кредитном союзе. Эти «итакские часы» принимают за работу сантехники, плотники, электрики, няни и сиделки. Ими расплачиваются в кинотеатрах, ресторанах, спортклубах и библиотеках, их выдают в кредит и даже принимают в них оплату процентов по займам.
Преимущества такого сообщества очевидны. Даже в условиях безработицы человек не остается сидеть дома, пусть даже и на пособие, а может трудиться, сам одновременно получая доступ к товарам и услугам. Члены таких сообществ не чувствуют себя одинокими и оставленными на произвол судьбы – наоборот, их отличает сплоченность и высокая степень взаимного доверия. После кризиса 1998 года подобные системы очень помогли и жителям Южной Америки.
В России во время кризиса 2008 года группой заинтересованных граждан был создан иркутский проект «100 друзей». Система обмена товарами и услугами за «о.е.» («обменные единицы») позволяет сегодня 22 тыс. зарегистрированных участников, из которых половина – активные члены сообщества, получать без использования наличных денег нужные блага. Этот проект уже вышел за пределы Иркутска и имеет региональные ячейки во всех крупнейших городах страны. Виртуальный проект «100 друзей» имеет высокий уровень доверия – за годы работы из числа участников «за паразитарное поведение» было исключено всего три человека.
Наш город, наши деньги, наше будущее
Наверное, самый масштабный проект локальных денег стартовал 19 сентября: появился бристольский фунт, который будет иметь хождение в английском портовом городе Бристоле с населением почти полмиллиона человек. Хотя в Британии уже есть локальные валюты – льюисский фунт (в небольшом городе Льюисе), брикстонский фунт (в районе Лондона Брикстоне), но проект, охватывающий целый город такого уровня, – первый.
Дизайн купюр утверждали всем городом по итогам конкурса. Банкноты достоинством 1, 2, 10 и 20 фунтов защищены от подделки. Бристольский фунт, равный по номиналу английскому фунту стерлингов, принимается в онлайн-платежах, в онлайн-банкинге, 17 тыс. сотрудников администрации часть зарплаты будут получать местными деньгами, а 250 бристольских компаний согласились принимать местный фунт в своих расчетах.
Многие местные компании также решили часть зарплаты своим работникам выплачивать в бристольских фунтах.
Резоны местной администрации лежат на поверхности: население будет заинтересовано в покупке местных товаров, что даст увеличение потока налогов в местный бюджет, который также станет принимать платежи в собственной валюте.
Правда, государственные налоги придется по-прежнему платить в обычной валюте. Не будут принимать бристольский фунт и магазины, принадлежащие крупным компаниям. Обменять бристольский фунт на обычный можно в отделениях местной Bristol Credit Union с комиссией 3%. Этот дисконт, как и плата за электронные переводы, пойдет на финансирование выпуска и оборота бристольского фунта.
Слоган «Наш город, наши деньги, наше будущее» стал популярным в Бристоле задолго до введения нового платежного средства. Но есть и те, кто недоволен нововведением. В первую очередь это транснациональные корпорации, владельцы сетевых магазинов, которые ожидают снижения продаж. Некоторые экономисты предрекают, что снижение уровня конкуренции скажется на качестве местных товаров. К тому же Бристоль – город портовый и промышленный. Здесь работает международный порт и расположены авиационные предприятия. Однако скептиков относительно немного, а разрастающийся кризис в еврозоне и недоверие к банкам только способствуют успеху локальных валют.
Путь в средневековье?
В Германии уже есть свой термин, обозначающий локальные валюты, – Regiongeld, или «местные деньги». Это введенный в 1998 году Pho в городке Арнштадте около Эрфурта, Roland, созданный в 2001-м в Бремене, или местная ассоциация производителей и потребителей – проект Chiemgauer, валюта которой принимается во многих торговых точках и предприятиях услуг, помеченных знаком «Wir Chiemgauer». Между прочим, баварский химгауэр имел в кризисные «нулевые» ежегодный оборот в несколько миллионов евро.
Локальные валюты вводят как небольшие населенные пункты, так и города. Появляются то «светлячок» во французском департаменте Ардеше, то «эпи» в бельгийской деревушке Мэйс-деван-Виртон, то «ропи» в бельгийском же городе Монсе, то «тореке» в одном из кварталов Гента, то «эко-ирис» в трех микрорайонах Брюсселя и даже валюта латвийского города Вентспилса. Такими сообщениями нас постоянно радуют СМИ.
Одновременно растет и озабоченность: не есть ли это тенденция возврата в Средние века, когда города чеканили свою монету, в стоимости которой неискушенный человек разобраться не мог, а злоупотреблений было множество? И не приведет ли популярность локальных денег к тому, что более успешные и самодостаточные регионы таким способом жестко отгородятся от менее развитых районов, которые в результате сползут в еще большую депрессию?
Опасаться бессмысленно – в условиях снижения доверия к мировым валютам и транснациональным банкам люди будут тянуться к возможности получить «местную» гарантию оплаты труда и доступа к товарам и услугам. Более того, локальные деньги сегодня – как раз не возврат к прошлому, а современное средство смягчения последствий кризиса. Само их существование уже неотделимо от возможностей цивилизации.
И это лучше, чем простой бартерный обмен, часто вообще исключающий налогообложение. Локальные деньги люди несут в магазины и в сферу услуг, где собираемость налогов как раз выше всего. Локальные деньги стимулируют местное производство. Стоит учесть и то, что социальная солидарность в таких сообществах позволяет чувствовать себя увереннее и легче переносить психологические травмы от кризисных явлений. Вполне возможно, что после кризиса (если он все-таки когда-нибудь закончится) большинство локальных валют вновь уйдет в прошлое. А пока их с удовольствием покупают туристы, что тоже немаловажно.
Кстати, как уже писали «МТ», у нас в Башкортостане, в поселке Шаймуратово, некоторое время назад были введены местным предпринимателем «шаймуратики» – талоны, которыми можно расплачиваться в магазинах. Однако смелым экспериментатором, выдававшим зарплату на градообразующем предприятии «шаймуратиками», заинтересовалась прокуратура. В результате он по решению суда лишился своего кресла, о чем сотрудники, кажется, жалеют: при нехватке средств на оплату труда предприятие таким образом компенсировало хотя бы ее часть, и дела вроде бы стали налаживаться…
Текст: Алиса Бецкая
